Анастасия Анфимова - Лягушка в молоке [СИ]

— Что я? — проговорил начинавший успокаиваться аратач. — Разве я в чём-то тебе соврал?

— Ты обещал не брать меня силой, — не задумываясь, ответила Фрея. — А сам бросился как медведь на тухлую рыбу.

Глухой Гром рассмеялся, услышав подобное.

— В следующий раз я тебя обязательно поймаю, Бледная Лягушка.

— Возможно, — не стала спорить девушка, прислонившись спиной к скале.

— Вот тогда ты точно из-под меня никуда не денешься, — продолжал молодой человек.

— Может, ты и справишься со мной, — вновь покладисто согласилась она, тут же уточнив. — Один раз.

— Этого будет достаточно, — самодовольно рассмеялся охотник. — Потом ты сама ко мне придёшь, ласковой будешь, как бельчонок.

— Вряд ли, — негромко проговорила Фрея, покачав головой. — Скорее я тебя убью, а потом уйду куда-нибудь.

— Куда? — презрительно фыркнул аратач. — Кому ты нужна, кроме меня?

«Значит, Отшельник всё-таки разболтал ему наш разговор в пещере», — подумала девушка и грустно усмехнулась.

— Как знать, может где-то есть тот, кому я нужна?

— Зачем искать? — отозвался молодой человек совсем другим звенящим голосом. — Я же здесь.

— И без которого я не смогу жить! — вскричала Фрея. — Самый замечательный человек на свете! И это не ты!

— Глупая девчонка! — с откровенной жалостью вздохнул Глухой Гром. — Нигде тебе не найти такого охотника, как я. Откажешься от меня, всю жизнь жалеть будешь.

— Ну, уж нет, — усмехнулась она. — Я лучше поищу не такого, как ты.

Эти слова почему-то развеселили собеседника.

— Попробуй, а я посмотрю.

Наступила короткая тишина, затем что-то негромко стукнуло в дверь, и вновь стало тихо.

Девушка подошла к окну. Та часть двора, которую она смогла увидеть, оказалась пустой.

— Эй, ты здесь! — крикнула Фрея и ожидаемо не услышала ответа: «Может, притаился где?»

Жаль, но сквозь плотно сколоченную дверь что-либо разглядеть не получалось. Аратач мог спокойно посиживать за углом, словно кот у мышиной норки, поджидая, когда потерявшая бдительность «мышка» выйдет наружу.

Девушка посидела, потом полежала, продолжая напряжённо прислушиваться, но так и не уловила никаких подозрительных звуков.

Вновь посмотрела в окно, затем на знакомое убранство жилища. Взгляд задержались на серебряном кувшинчике. Не зеркало, но всё же… Вытянув руку в окно, она долго вертела блестящую посудину, до рези в глазах вглядывалась в расплывавшееся, тусклое изображение на стенках сосуда. Никого. Правда, при этом способе наблюдения тоже имелись скрытые зоны. Например, так и не получилось разглядеть то место, где стена хижины приникала к скале. Оставалось надеяться, что охотник не додумался спрятаться именно там.

Затаив дыхание, Фрея осторожно вытащила палку из кольца и легонько толкнула дверь. Та не сдвинулась ни на миллиметр. Девушка надавила сильнее. Полотно отошло от косяка примерно на толщину мизинца.

— Вот батман! — выругалась узница. — Он меня запер! Ну и козёл!

Разбежавшись, она стала биться о дверь до тех пор, пока не заболело плечо. Но результатом всех этих усилий оказалась только узкая щель наружу, куда даже палец не пролезал.

Сидеть пришлось долго. Очень хотелось пить и не только, хорошо ещё пол в хижине был земляной, хотя неприятный запах всё равно остался.

Воспользовавшись удобным случаем, Фрея задремала, проснувшись от хлопка входной двери.

— Эй! — крикнула она, бросаясь к окну. — Выпустите меня! Отшельник, я здесь.

Повозившись, старик коротко бросил:

— Выходи.

— Глухой Гром приходил, стал руки распускать, вот я и спряталась, — затараторила девушка, торопясь объяснить причину своего заточения. — А он дверь палкой припёр, баран безрогий.

Однако заморец не проявил никакого интереса к её рассказу. Усевшись за стол, он коротко буркнул:

— Мясо вари, полдень давно.

Привыкшая к частой смене настроений своего наставника, Фрея, замолчав, поспешила в кладовку.

— Завтра утром сходи к Снежному Ландышу, — проворчал Отшельник после долгого молчания.

— Зачем? — поинтересовалась она, орудуя ножом.

— Мокасины заберёшь, — буркнул собеседник.

— А ты что сам их не захватил? — ляпнула девушка, разрубая топориком неподатливые кости.

Вздрогнув от удара, старик рявкнул:

— Потому что они ещё не готовы!

И гневно сверкнув глазами, набросился с упрёками на ученицу:

— Ты чего шкуру на земле оставила? Засохнет, пропадёт! Из чего тогда одежду шить будешь?!

— Так я же говорила! — возмутилась его невнимательностью Фрея. — Пришёл Глухой Гром…

— Ладно! — прервал её резким взмахом руки Отшельник. — Всё равно убери!

— Вообще-то, я её доделывать собиралась, — сообщила девушка. — А завтра идти за мхом…

— Из лука стреляла? — вновь не дал ей договорить старик.

— Нет ещё! — огрызнулась она. — В хижине сидела!

— Пока мясо варится, бери лук и стрелы, — не терпящим возражения тоном приказал заморец.

Весь остаток дня чем-то очень сильно раздражённый наставник давал ей всё новые и новые задания. Так что заняться оленьей шкурой она смогла только вечером и провозилась до глубокой ночи, разведя большой костёр.

Когда Фрея, еле передвигая ноги от усталости, зашла в хижину, старик уже спал, задрав кверху всклокоченную бороду.

Очевидно, здоровый сон вернул ему душевное равновесие, потому что утром Отшельник уже не выглядел таким усталым и озабоченным. Решив, что ученица полностью оправилась от болезни, он приказал начать день с обязательной пробежки с последующим выполнением комплекса упражнений. Затем заморец собрался устроить ей тренировку по метанию дротиков. Но девушка напомнила ему о мокасинах и Снежном Ландыше.

— А ещё мне надо сходить за мхом, — добавила она, выбирая корзину побольше. — И проверить ловушки на озере.

После вчерашней истории Фрея побаивалась выходить за ограду. Несмотря на то, что их жилище располагалось не так уж далеко от стойбища, и в лесу часто можно было встретить аратачей, вряд ли кто из них решит вступиться за Бледную Лягушку, если Глухой Гром решит осчастливить её своим горячим вниманием где-нибудь на полянке или под ёлочкой.

Опытный охотник, он мог притаиться где угодно. Поэтому девушка опасалась, что обнаружит пылкого влюблённого лишь тогда, когда убегать станет уже поздно. Догонит гад и тогда точно изнасилует. Поднявшаяся из чёрных глубин памяти волна мелкой дрожью прошла по всему телу, обозначив страх выступившими на лбу мелкими капельками пота. А что если она ещё и залетит после этого? На душе стало совсем гадко. Ни за что! Не дамся! Убью! Зубами грызть буду!